Система школ-интернатов для коренных народов Севера Западной Сибири начала складываться в 1920-е годы, с приходом советской власти. В 1920-30-е годы интернаты были делом добровольным. Вплоть до 1950-х г. родители удаленных районов тундры часто прятали детей, препятствуя тем самым их обучению. Целенаправленный, а порой насильственный сбор детей в школы-интернаты начался с 1950-х годов. Несмотря на драматизм ситуации, интернаты за несколько десятилетий встроились в культуру коренных малочисленных народностей Крайнего Севера.
После распада советской системы образования в 1990-е годы, национальные занятия, такие как оленеводство, во многих районах Севера пришло в упадок. И тогда региональная интеллигенция стала говорить о том, что интернаты лишь способствуют оттоку коренного населения с северных территорий. Разрушается связь поколений, дети забывают язык и культуру предков, не хотят возвращаться в тундру после более комфортной жизни в посёлке — в итоге и оленеводство, и связанная с ним культура, и национальные языки могут кануть в лету. Поэтому, возвращение детей в естественную образовательно-культурную среду с целью реализации всеобщего права на образование приобрело новый размах.

The system of boarding schools for the indigenous peoples of the North of Western Siberia began to develope in the 1920s, with the advent of Soviet power. In the 1920s and 30s, boarding schools were voluntary. Up until the 1950s, parents of remote areas of the tundra often hid their children, thereby hindering their education. Purposeful and sometimes violent collection of children to boarding schools began in the 1950s. Despite the drama of the situation, boarding schools have been integrated into the culture of the indigenous minorities of the Far North for several decades.
After the collapse of the Soviet education system in the 1990s, national occupations, such as reindeer husbandry, degenerated in many areas of the North. And then the regional intelligentsia began to say that boarding schools only contribute to the outflow of the indigenous population from the northern territories. The link between generations is being destroyed, children forget the language and culture of their ancestors, do not want to return to the tundra after a more comfortable life in the village — as a result, reindeer husbandry, and the culture associated with it, and national languages can sink into oblivion. Therefore, the return of children to the natural educational and cultural environment in order to realize the universal right to education has acquired a new scope.